Надо полагать, в первые тяжелые месяцы отступления ни о каких “наркомовских” и речи не было. Главным делом было удерживать фронты, спасать положение. Во многих мемуарах есть воспоминания о психических атаках войск противника: зачастую солдаты были крепко выпившими и лезли напролом, прямо на пулеметы. Но вскоре стали выдавать спиртное и в Красной Армии. На то был приказ Государственного Комитета Обороны № 0320 от 22 августа 1941 года.
Анатолий Иванович Цукуров, офицер-пехотинец: - На фронте я был с 10 октября 1941 года и свою норму уже тогда получал. Но только на переднем крае и по сто граммов. Насколько я помню, запрещалось выдавать водку перед атакой, только после боя.
Пьяный в бою может и не подчиниться. Однако многие командиры считали по-своему, выдавали и перед атакой, по обстановке.
А вот другой документ - за подписью заместителя наркома обороны генерал-лейтенанта интендантской службы Хрулева, который доводил до войск Постановление ГКО “О порядке выдачи водки войскам действующей армии” от 11 мая 1942 года. Первый пункт гласит: “Прекратить с 15 мая 1942 года ежедневную выдачу водки личному составу”. Надо думать, выдавали всем, ибо пункт второй требует выдавать водку только военнослужащим частей передовой линии, к тому же имеющим успехи в боевых действиях, - до 200 граммов на человека в день. Всем остальным “на передке” требовали наливать только в революционные и общественные праздники: годовщины революции, 1 Мая, дни конституции, физкультурника (!), международный юношеский день (!!) и авиации, Красной Армии и в Новый год или в день полкового праздника. Постановление подписано Сталиным.
Но не надо думать, что абсолютно все тут же жадно выхлебывали предложенную водку. Глоток за ужином - и хватит, остальное сливалось во фляжки и хранилось до поры. А многие вообще не пили.
Григорий Владимирович Нейман, офицер-артиллерист: - В нашем артиллерийском полку
пьянство пресекалось, с этим было очень строго: даже за дух перегара могли наказать. Да, конечно, выдавали водку по норме. Лично я отдавал свою порцию своему замкомвзвода, который был старше меня. Можно было выпить глоток в сильный холод. Вот новый, 1943 год мы встречали в воронке, и посыльный притащил нам термос с теплым пшенным супом, офицерский доппаек и водку. Такой вот Новый год… В медсанбатах иногда давали водку перед операцией, если не было обезболивающих средств.
Строго по лимиту!
Очередной приказ от 13 ноября 1942 года № 0883 уже более строго лимитировал выдачу спиртного. Опять-таки, только солдатам на передовой позиции, артиллеристам на огневых, разведчикам, летчикам после выполнения боевой задачи. И вот насчет последних вспомнились стихи: “Хорошо жили летчики на войне: им за каждый полет - чистый спирт. Хорошо жили летчики на войне, да приказ был особый - не пить”.
И в самом деле, трудно представить того же истребителя, садящегося в кабину пьяным или с похмелья: каждый полет минут в сорок выматывал, особенно если случались бои, а после пяти-шести боевых вылетов пилотов порой вытаскивали из кабины “технари” - сил не оставалось. После перевозбуждения в боях летчики не могли заснуть, вот тогда лекарством становилась водка. А боевых вылетов было не так уж много, даже у самых прославленных. За всю войну у Александра Покрышкина их было 560, у Ивана Кожедуба - 330, Виталия Попкова (58 побед) - 475. Выпивка в обычные дни считалась пьянкой и строго каралась.
Интересный момент в приказе: строго лимитированную водку доставить Юго-Западному, Донскому и Сталинградскому фронтам к 16 ноября. Как известно, 19 ноября началась знаменитая операция по разгрому войск Паулюса под Сталинградом…
Приложением к приказу был тот самый лимит, выдаваемый фронтам от Карельского до Закавказского. Больше всего полагалось Западному - 980 тысяч литров с 25 ноября по 31 декабря. Закавказскому фронту вместо водки могли выдавать крепленое вино. На всю действующую армию выделялось 5 млн 691 тысяча литров. За их распределение отвечали военные советы фронтов и армий.
Между прочим, был строгий приказ: тем же военным советам предписывалось возвращать освободившуюся тару на заводы и разливочные пункты. “Войсковым частям, не возвратившим тару, водку не отпускать”. Не отпускали и тем, кто не отчитался за прошлую поставку.
Все приказы требовали строжайшего контроля за употреблением спиртного. И тут все зависело от командиров. В большинстве частей, разумеется, приказ соблюдался строго: пьяный неадекватен, может не подчиниться, наделать глупостей, а оружие у каждого в руках. За слабость к спиртному отстранением от должности платили командиры дивизий, командующие армиями.
Но были старшие офицеры, позволявшие себе пить когда вздумается. В дневниках Константина Симонова есть момент: командующий 38-й армией Москаленко при всех распекает майора-коменданта штаба, от которого с утра пахло спиртным: “Наглец вы этакий! Что, вам положено? Это солдату на передовой положено, а не вам! Вы еще хлеб свой не заработали, а с утра водку пьете!” В той же армии только пехотинцам выдавали с утра по 100 граммов, а артиллеристам строго запрещалось пить до вечера. Особый спрос был с офицеров. Только солдатам, идущим в атаку, выдавали полстакана на день.
Василий Павлович Кузнецов, офицер-пехотинец: - Приходилось и перед атакой давать водку по полстакана, а то и больше - иначе не поднять людей, такое бывало тоже. Очень трудно идти под пули. А после атаки пьяными не были, в бою весь хмель выходил!
Всякое бывало, на то и война. Из своего детства помню чайную с обязательной гармошкой, плачем, смехом. В основном там сидели инвалиды войны. Далеко не все могли преодолеть беду увечья, не все нашли себя в послевоенной жизни. Вот так и заливали горе… И все же подавляющее большинство фронтовиков стали самым боевым отрядом в послевоенной жизни. Служили в армии, строили, добывали уголь и плавили металл, становились инженерами и учеными. И выпивали только по праздникам. А то, что 9 Мая наливали свои “наркомовские” и поминали погибших товарищей, - их святое право.
Валерий САВИН
источник
